Пресс-конференция фильма «Золушка»17 февраля в отеле «Ритц-Карлтон» прошла пресс-конференция с участием создателей волшебного блокбастера Disney «Золушка».

Режиссер картины Кеннет Брана и исполнители главных ролей Лили Джеймс (Золушка) и Ричард Мэдден (принц) встретились с журналистами и рассказали о том, из чего всё-таки возникает волшебство и настоящими ли были хрустальные туфельки.

Некоторые современные родители считают, что «Золушку» не стоит читать своим детям – в противном случае те потом всю жизнь будут ждать своего принца. Что бы вы могли сказать женщинам 30-50 лет, которые до сих пор своих принцев не дождались?

Кеннет Брана: Я понимаю, что это подоплека в сказке про Золушку имеется, но мы попытались изменить фабулу изнутри. Наша Золушка не ждет спасения. По ней видно, что все у нее было бы хорошо и без принца. Ее умение радоваться жизни, находить общий язык с природой – все это не имеет к принцу никакого отношения. Она хочет любви, но не ждет ее пассивно. Она работает над собой, и, в общем-то, спасает принца в той же мере, в какой и он ее.

Лили Джеймс: Сидеть вздыхать у окна и мечтать о принце – это не про наш фильм. Золушка сильная девушка, способная преодолеть все трудности. У нее в жизни есть вещи поважнее, чем ждать, пока мальчик позовет ее на свидание.

Лили Джеймс и Ричард Мэдден

Какой момент съемок показался самым сложным? Какой – самым смешным?

Кеннет Брана: Если говорить о Лили, то носить огромные платья – уже подвиг.

Лили Джеймс: В корсетах и юбках действительно было нелегко. А еще был совершенно сумасшедший момент, когда меня пристегнули к тросам и катапультировали из тыквы.

Кеннет Брана: Я вспомнил самую сложную сцену! Она была в самом начале съемок, и тогда я как-то особенно не задумывался над тем, какой это ответственный момент. Это один из ключевых эпизодов – сцена встречи Золушки и принца, когда оба верхом на лошадях. Лили и Ричард специально для этого занимались верховой ездой, и я решил абсолютно довериться их умению. Они должны были смотреться уверенно и естественно, к тому же ещё и придерживать лошадей. В общем, сложная сцена, хотя я это осознал уже пост-фактум.

А на лошади Золушки не было седла или это только так кажется?

Лили Джеймс: Вообще я раньше никогда не ездила на лошадях, и тут Кен спрашивает: что ты думаешь насчет верховой езды? Я сказала: да все нормально! А в итоге у меня действительно даже седла не было. Смысл в том, что Золушка настолько хорошо чувствует природу, что оно ей не нужно. Так что подо мной был только спортивный коврик. Уздечки, кстати, тоже не было, и в деле торможения лошади я полностью положилась на Ричарда.

Кеннет Брана: Еще мне, как режиссеру, очень запомнилась сцена бала. На площадке были сотни людей – массовка, съемочная группа, музыканты. И тут Ричард и Лили заходят в кадр – исполняют танец без единой ошибки - и у всех одновременно вырывается вздох восхищения. Прямо было слышно, как все в них взяли и влюбились.

Андрей Разыграев, Кеннет Брана, Лили Джеймс и Ричард Мэдден

Ричард и Лили, вы не боитесь, что, сыграв принца и будущую принцессу, вы будете ожидать и требовать от личной жизни чего-то запредельного?

Ричард Мэдден: Не думаю, что это запредельно – ждать от человека доброты, любви, способности за себя постоять и увидеть в тебе лучшее. Это реалистичное ожидание. Даже так: каждый такого достоин.

Лили Джеймс: И я так думаю. Нет ничего плохого в том, чтоб ждать какой-то романтичности и сказочности от личной жизни. Любовь есть любовь.

Кеннет, вы с Шекспиром на ты. Какой была бы сказка «Золушка», если б ее написал Шекспир?

Кеннет Брана: У него есть похожая пьеса – отец, три дочери, проблема наследства, женское соперничество и связанная с ним жестокость. Я о «Короле Лире», конечно. В целом, Шекспира интересовали отношения внутри семьи, обычные человеческие ситуации – так же, как и многих сказочников. И его поздние работы – когда он уже был опытным литератором – так вот, они были написаны как раз в жанре сказок.

Самый интересный персонаж «Золушки» - конечно, мачеха. Ее по традиции играют суперзвезды. Как вы себе представляли этого персонажа? И насколько Кейт Бланшетт смогла образу соответствовать? 

Лили Джеймс: Кейт невероятная. Работать с ней – большое счастье. То, как она играет мачеху – это нечто совершенно особенное. Персонаж совершенно отвратительный, но ты ей сочувствуешь, потому что у Кейт талант выходить за рамки роли, давать глубину своим персонажам. Ты смотришь на мачеху и видишь, что у нее в душе бури и тревоги, что она не пустышка. В общем, Кейт лучшая.

Ричард Мэдден: Никто не рождается плохим. За отвратительным характером всегда кроются какие-то истории, какие-то причины. И они влияют на восприятие мира человеком. Вот взять Золушку – ее жизнь ужасна, но она умеет жить сегодняшним днем, радоваться каким-то мелочам. А у мачехи, наоборот, дела вроде идут неплохо – но на мир она смотрит с такой неприязнью, что это окрашивает ее характер в черный цвет.

Кеннет Брана: В конце фильма есть момент, когда Золушка говорит: «Ты никогда не была и никогда не будешь моей матерью». Жестокие слова, особенно если учесть, что в мире очень много семей, которые, так сказать, собраны по кусочкам. Поэтому реакция мачехи на эту фразу – это момент очень тонкой актерской игры. И нам очень повезло, что в этой роли был настоящий мастер актерского дела.

Вопрос, который волнует всех: они и вправду хрустальные?

Лили Джеймс: Да! У меня перехватило дух, когда я их впервые увидела. Я очень боялась их уронить – это Сваровски, очень дорогая вещь. Но на ногу они мне не налезали, так что настоящей принцессы из меня не вышло. Вообще мне кажется, ходить в них было бы чревато травмами.

Ричард Мэдден: В фильме есть сцена, где принц примеряет туфельку массе претенденток на престол. Обычно в фильмах так получается: вещь выглядит дорогой, а на деле дешевка. С этой туфелькой все было совсем не так. А Кен обращался с ней очень беззаботно, и нам всем в эти моменты было страшно!

В фильме много красивых костюмов и предметов интерьера. Адалось ли что-нибудь забрать себе? Если нет, то что хотелось бы?

Ричард Мэдден: Я хотел бы забрать зеленую охотничью куртку принца. Она красивая, и я бы хотел ее у себя иметь в доме. Не носить, конечно, просто держать в шкафу на всякий случай. Зато эта куртка сейчас гастролирует по миру в рамках выставки реквизита, и другие люди тоже могут ей полюбоваться.

Лили Джеймс: Я бы хотела забрать свое голубое платье, но оно бы даже в дверь квартиры не пролезло. А вообще я забрала с собой одну вещь – огромный пуфик, который я прятала под платьем, чтобы на нем сидеть и меньше уставать во время сцен.

Кеннет Брана: Вообще это всегда было очень смешно – сидит Лили, а из-под юбки у нее доносится какое-то шуршание. А потом оттуда вылезает человек, который подставляет ей под платье табуретку.

Почему вы решили переснять Золушку? Чем ваша интерпретация отличается от других?

Кеннет Брана: Хороший вопрос. Просто захотелось снять историю о торжестве сильного женского персонажа. Это, может, звучит абсурдно применительно к Золушке, но она действительно сильная героиня. В ней силен дух сопротивления злу. Причем она сопротивляется не через агрессию. Чтобы быть сильной, ей не надо хвататься за оружие, перенимать мужские повадки. Она просто идет своим путем.

В фильме нет постельных сцен, но при этом принц с Золушкой друг друга просто пожирают глазами, как будто у них происходит страстный телепатический секс. Вы не консультировались с детским психологом, сколько сексуальности приемлемо показывать в фильме? 

Кеннет Брана: Нет. По крайней мере, я лично не консультировался. Вообще вопрос физической и сексуальной энергетики – дело тонкое. Взять, например, ту сцена с лошадьми, про которую мы уже говорили. В ней там важно было показать, что персонажи на одном уровне – то есть равноценны друг другу.  А что касается жарких взглядов – мне кажется, если люди умеют хорошо друг друга слушать и друг другу интересны, это как раз в таких взглядах и проявляется. И вообще, связь между Лили и Ричардом была нам только на руку.

После премьеры «Золушки» на Берлинском кинофестивале Москва стала вторым городом, увидевшим фильм. Какие пока что были самые оригинальные отзывы о фильме?

Кеннет Брана: Могу с ходу вспомнить два момента. В Берлине меня поразило, насколько открыто и эмоционально зрители реагировали на некоторые из сцен – например, когда Хелена Бонэм-Картер превратилась в фею-крестную, или когда извозчик стал гусем. А в Москве перед показом я увидел в толпе зрителей двух девочек, и у них были настолько большие и счастливые глаза!

К слову о Хелене Бонэм-Картер – почему в фильме ее так мало?

Кеннет Брана: Она знает, что появляться в кадре редко, но метко – залог успеха.

Лили Джеймс: О, с ней было так здорово работать!  Просто мечта. Она сама как самая настоящая фея-крестная.

И наконец: диснеевский мультфильм, на котором ваш фильм основан, считается шедевром мультипликации. Как вы думаете, какая судьба ждет ваш фильм?

Кеннет Брана: Это решать зрителю. Всегда решать зрителю.

{AprilClubNews}