Какая сцена оказалась самой сложной во время схемок?
Барри Зонненфельд: Для меня это была первая сцена в штабе Людей в черном в 1969 году, первый диалог персонажей Уилла Смита и Джоша Бролина. До этого момента мы боялись, что совершили ужасную ошибку...
Джош Бролин: Наняв меня.
Барри Зонненфельд: Отправившись назад в прошлое. Томми Ли Джонс и Уилл Смит отлично сыгрались в предыдущих фильмах, а в этом Томми почти нет. Но Джош был великолепен, и Уилл тоже, так что я чуть ли не разрыдался, когда мы сняли ту сцену, потому что понял, что все с фильмом будет в порядке.
Джош Бролин: Правда, когда режиссер плачет после не очень эмоциональной сцены, может показаться, что тебя сейчас уволят.
Уилл Смит: Да, это смущает. Хотя Барри много плачет – пропустит обед и уже в слезы.
Джош Бролин: Он – в слезы, а нам смешно.
Уилл Смит: Да, такие уж у нас отношения. Что касается самого сложного для меня момента, то мне в целом было нелегко сниматься в экшне. Одно дело - прыгать из окон в 32 года, и совсем другое – когда тебе 42. Когда мы начали съемки, я сказал: да не, не нужен мне никакой каскадер, я все сам сделаю. А через пару недель я уже говорил: позовите кто-нибудь каскадера, пусть он придет сюда!
Барри Зонненфельд: А, кстати, еще один страшный момент – снимать Уилл Смита после того, как он 3 года не играл в кино.
Уилл Смит: Это же я не играл, почему страшно было тебе?
Барри Зонненфельд: Самая первая сцена с Уиллом, которую мы сняли – прыжок с Крайслер-билдинга. Уилл стоял на фоне зеленого экрана, и я подумал, что он потерял хватку. Мне не хотелось ему это говорить, но, как только сцена закончилась, Уилл крикнул мне: «Я могу лучше! Я просто немного порастерял навык!»
Уилл Смит: Вроде, дальше было лучше.
Барри Зонненфельд: Да, ты был великолепен.
Был ли образ Бориса Животное вдохновлен реальным человеком? Он похож на русского музыканта Бориса Гребенщикова.
Джош Бролин: На музыканта? Бедняга.
Барри Зонненфельд: Сначала мы хотели назвать его Яз, но потом моя 19-летняя дочь сообщила мне, что так называются ее противозачаточные таблетки. Это было неожиданно. Так что мы решили поменять имя. Меня обычно спрашивают, русское ли оно, но, кстати, моего внука зовут Борис. Так что я назвал злодея в честь своего внука.
Джош Бролин: На его месте я бы подал на нас в суд.
Если бы у вас был прибор из фильма, позволяющий манипулировать памятью других людей, на ком бы вы его использовали?
Уилл Смит: На своей жене. Я бы сказал ей, что я лучший и всегда таким буду.
Уилл, ты играл в фильме «Али» и показал хорошую боевую подготовку. Мог бы ты победить Валуева?
Уилл Смит: С русскими боксерами надо быть аккуратным – они отлично натренированы и очень страшны. Раньше образ русского борца у всех ассоциировался с Драго из «Роки-3», который убил Аполлона.
Вы верите в систему Станиславского или Чехова?
Уилл Смит: Я люблю Станиславского. В моей профессии у меня было много учителей, но все равно главный совет – пропустить переживания персонажа через себя. Вообще я не очень системно подхожу к актерской игре, предпочитаю не контролировать себя.
Джош Бролин: Я знаю обе системы, но мне надоело слишком серьезно себя воспринимать, так что я решил относится ко всему расслабленнее. Но я люблю Чехова, я читал его.
Барри Зонненфельд: Мне кажется, вы оба к себе несправедливы – вы отлично поработали на съемках. Джош ежедневно слушал mp3 записи Томми Ли Джонса, чтобы понять, как тот говорит, и все равно в итоге создал соверненно новый образ молодого Агента Кея. А Уилл не жалел времени, чтобы спросить, что персонажу нужно в этой сцене, что он должен для себя вынести и так далее. Так что у них у обоих есть определенный творческий процесс.
Вопрос Джошу: насколько я знаю, ты раньше был актером театра. Играешь ли ты на сцене сейчас? Если да, то где? И хотел бы ты сыграть в пьесе Чехова?
Джош Бролин: Я уже играл его. Сейчас участвую в постановке оперы - буду петь в «Турандот». А так в основном я снимаюсь в кино, и это открывает множество новых возможностей. Я не из тех, кто считает, что быть актером – это значит играть конкретно в театре. У меня в планах съемки в ремейке «Олдбоя», и это волнует и пугает ничуть не меньше, чем Чехов.
Уилл Смит: Мне вот что еще пришло в голову в связи с предыдущим вопросом: я люблю все упрощать, низводить до самых базовых компонентов. Я во всем пытаюсь увидеть какие-то закономерности. Какого бы персонажа ты ни играл, надо знать ответы на 4 вопроса: что он хочет, почему, что ему мешает достигнуть желаемого и что случится, не получи он то, что хочет. Это работает не только с персонажами, но и с людьми – если какой-нибудь человек вам честно ответит на эти вопросы, у вас получится очень точный психологический портрет.
Уилл, ты очень позитивно настроенный человек. В интервью ты упоминал, что каждое утро просыпаешься с мыслью о том, что за день случится что-то хорошее. Как принцип оптимистичного мышления работает на практике? Второй вопрос: твоя жена тебя сопровождала в этом промо-туре, а в Москву не приехала. Почему?
Уилл Смит: У Джада скоро премьера «Мадагаскара-3» на Каннском фестивале. Поэтому. Насчет первого вопроса – мне кажется, у меня хорошая жизнь, и мне не на что жаловаться. Важно задавать самому себе тон – если боксируешь, то нацеливаться на победу и даже не думать о возможности поражения, тогда тело настроится на победу. Не надо превращать себя в жертву, надо думать о хорошем, а не по типу: о ужас, что если пресс-конференция будет провалом, что если никому не понравится фильм. Такие мысли не помогают процессу. Надо говорить себе: это будет лучшая пресс-конференция, а фильм пройдет на ура.
Барри Зонненфельд: К счастью для этого фильма, я всегда поступаю как раз наоборот, это создает некий баланс.
Москва – последняя остановка в вашем промо-туре. Случилось ли с вами что-нибудь забавное за все это время, что вы ездите из города в город?
Уилл Смит: Самый неловкий за весь тур момент случился вчера, во время фотоколла. Джош обычно очень спокойный человек, но фотоколл проходил так успешно, что его это привело в несколько возбужденное состояние. И он сказал: «Уилл! Давай встанем вот в такую позу!» Это была самая ужасная поза на свете.
Джош Бролин: Самая.
Уилл Смит: И я его в этом поддержал. Это был самый глупый момент всего тура.
Джош Бролин: Мой агент показал мне потом фотографии в Интернете, и я подумал: «О Боже, что я наделал?»
{AprilClubNews}
