«Одесса»3 сентября в пресс-центре МИА «Россия Сегодня» прошла пресс-конференция фильма «Одесса» с участием режиссера и продюсера Валерия Тодоровского, композитора Анны Друбич, сценариста Максима Белозора, актера и продюсера Леонида Ярмольника и актрисы Ирины Розановой.

Одесса. Август 1970 года. В гости к тестю с тещей, Григорию Иосифовичу (Леонид Ярмольник) и Раисе Ировне (Ирина Розанова) Давыдовым, у которых уже гостят старшая дочь Лора (Ксения Раппопорт) с мужем Володей (Сергей Муравьев) и внучкой Женей (Диана Манукян) и средняя дочь Мира (Евгения Брик) с мужем Ариком (Владимир Кошевой), из Москвы прилетает муж младшей дочери Аллы Борис (Евгений Цыганов), журналист-международник, и его восьмилетний сын Валерик (Степан Середа). В день их прилета в Одессе объявляют карантин. Город закрывают, и приехавший на пару дней Борис оказывается в незапланированном отпуске.

А поскольку ни одна, даже одесская квартира не в состоянии вместить весь этот табор Борис с Валериком отправляются жить к соседям, дочка которых Ирка (Вероника Устимова) в 16 лет стала настоящей красавицей, в которую нельзя не влюбиться, но и влюбиться тоже нельзя...

«Идея сделать такое кино была у меня всегда, еще со ВГИКа, — признаётся Валерий Тодоровский, — потому что я помню холеру в Одессе — я был мальчиком, я ее застал. Это были очень яркие воспоминания: мы идем по городу, и какие-то солдаты стоят, или жара дикая, а нас не пускают на пляж, или все вокруг берут помидоры и поливают их кипятком. Надо понимать, что август в Одессе – время, когда прилавки ломятся от продуктов, а тут закрытый Привоз. Я помню, вначале все были очень напуганы, а потом плюнули и стали жить на полную катушку, и руки не мыли, и делали что хотели. Я подумал: «Это вообще круто — снять кино про одесскую холеру. Конечно, это пир во время чумы, но одесский - легкий».

И мне казалось, эта история очень благодатна для кино. Эпидемия – ситуация, когда люди оказались в совершенно особом положении: они не могут ни расстаться, ни разъехаться, ни въехать, не выехать. И пусть эпидемия не оказалась такой уж страшной, всё равно это была болезнь, и люди умирали. По разным подсчетам, от холеры в Одессе умерли то ли 12, то ли 16 человек, а слухи ходили гораздо страшнее. В этом состоянии люди вдруг, ощутив, что не знают, сколько им осталось, начали жить на полную катушку — позволять себе откровенно высказываться, выяснять отношения, а главное, что-то чувствовать — может быть, то, что раньше они чувствовать себе не разрешали. И про это тоже фильм».

Валерий Тодоровский

Мир узнал о ней из сообщения Associated Press — и о мерах по обузданию инфекции, и о запрете для иностранцев въезда в Одессу, Херсон, Батуми, Ялту, Сочи, Сухуми, Ульяновск, Волгоград, Астрахань, и о том, что вместо слова «холера» в официальных сообщениях фигурировали «острые кишечные инфекции» и «дизентерия». Якобы из-за них 8 августа 1970 года был объявлен карантин, снятый только в середине сентября, хотя в народе холера была у всех на устах.

Ирина Розанова

И не только в Одессе. Картина воскресила во мне воспоминания, как в 1970-м году, когда родилась моя младшая сестра, мы поселились в Дедовске приглядывать за домом наших родственников, которые как раз в августе поехали на машине в Одессу, куда лет за 10 до этих событий в Дальнего Востока перебрались мои бабушка с дедушкой. Многие годы летом в Одессу со всего Советского Союза съезжалась вся наша родня, и иногда на даче в Усатово собиралось человек тридцать двоюродных тетушек и троюродных племянников.

Леонид Ярмольник

Так вот не успели мы освоиться на новом месте, как наша дедовская родня вернулась из вояжа, сбежав из Одессы несмотря на карантин. Конечно, они добыли какие-то справки, и выезжали из города просёлочными дорогами, где не было блокпостов. На личном транспорте это было вполне реально. Тем более, что в те времена бензин в канистрах брали практически на весь маршрут. Два года спустя мы также повторили этот путь, когда в Одессе и многих других южных городах повторились вспышки холеры.

И поэтому для меня фильм Валерия Тодоровского это не столько история про то, как люди стали спешить жить, потому что завтра может и не наступить, не «Три сестры» с их «в Израиль», в Израиль вместо «в Москву, в Москву» , и не «Король Лир», а ностальгическое путешествие в прошлое, которое, как оказалось, вполне способно всплывать из глубин памяти.

Максим Белозор

И это при том, что вопреки названию ни одного его кадра в Одессе по разным причинам не было снято. Улочки провинциальной Одессы снимали в Таганроге, куда из Волгограда вместе с обслуживающей его командой привезли старый трамвай. В Ростове-на-Дону использовали выведенный из строя аэропорт, в Сочи — старый круизный теплоход, а одесский двор под зорким оком художника-постановщика Владимира Гудилина построили в Москве.

Художник по реквизиту Екатерина Харнас воссоздала предметный мир конца 1960-х –начала 1970-х годов. Черно-белые телевизоры, мебель, наружная проводка с витыми шнурами, эмалированные кувшины, оконные рамы — все, что можно увидеть в выстроенных на киностудии домах, вызывает радость узнавания у каждого, кто жил в те времена. Стараниями продюсера Сергея Члиянца в Одессе были собраны и присланы в Москву две фуры артефактов — почтовых ящиков и уличных табличек и прочего.

Анна Друбич

«Фильм «Одесса» это моя попытка рассказать что-то своё, не оглядываясь ни на кого, — рассказал Валерий Тодоровский. — Не знаю, получилось или нет. Это был адский ребус, потому что надо было из разных городов создать Одессу, это была технологически трудная задача сделать её из воздуха, ту Одессу... Это мучительная была история, но, с другой стороны, моё желание снять этот фильм было настолько велико, что я готов был идти на эти жертвы. Потому что изначально, когда стало понятно, что мы в Одессе фильм не снимем, я готов был отказаться от него вообще, но тут сыграл свою роль мой друг и продюсер Лёня Ярмольник, который сказал, что надо снять его не в Одессе. И он оказался прав, потому что мы сняли фильм».

Пресс-конференция фильма «Одесса»

«Это первая работа в моей жизни, где я не знаю, насколько я артист, насколько я человек, - признался Леонид Ярмольник. - Ни одну роль мне не было легче играть, чем эту. Я думаю, что я её не играл, а существовал, потому что этот Григорий Иосифович, как выяснилось уже в процессе работы над картиной, очень похож на моего отца. По реакциям, по характеру, и у меня появилась счастливая возможность попробовать сыграть своего отца, с которым я всю жизнь спорил. Но с годами я понял, что я очень похож на своего отца, и, самое главное, что папа во всём был прав... Я не играл возраст, я играл самочувствие, если можно так выразиться... что касается Ирочки, то когда она входила в вагончик переодеваться и гримироваться, то я понимал, что это вошла Розанова. А когда она выходила, я думал, что за бабка... Это невероятное актёрское качество, которое тоже идёт через её ощущение. Я вообще думаю, что вся эта картина состоит из ощущений и поступков, которые было очень легко и радостно совершать под руководством Валерия Петровича».

{AprilClubNews}