Был такой американский писатель Томас Клэйтон Вулф (Джуд Лоу), представитель так называемого потерянного поколения, к которому, как известно, относились также Фрэнсис Скотт Фитцджеральд и Эрнест Хемингуэй.

Два изданных при его жизни романа - «Взгляни на дом свой, ангел» и «О времени и о реке» - имели большой успех, Уильям Фолкнер даже считал Вулфа едва ли не самым крупным писателем своего времени. Однако главным героем фильма Майкла Грандаджа «Гений» является вовсе не он, а редактор издательства Charles Scribner's Sons Максвелл Перкинс (Колин Ферт), открывший Вулфа (а до него и Фитцджеральда с Хемингуэем) читающей публике.

«Гений»

Тут, разумеется, возникает сакраментальный вопрос - что было раньше, курица или яйцо? В какой степени редакторская правка, которую можно сравнить с огранкой алмаза ювелиром, позволяет превратить рукопись в литературный бриллиант? Не становится ли хороший редактор в какой-то степени соавтором произведения?

Так что перед нами не банальный байопик - история знакомства и дружбы эмоционального Вулфа и рационального Перкинса, как двух полюсов любой созидательной деятельности, их биографии являются отличным фоном для размышления (по-настоящему увлекательного) о подлинной природе творчества, зачастую поглощающего творца без остатка.

«Чтобы понимать творческий процесс, не обязательно быть художником, - считает Колин Ферт. - Для любого, кому приходилось сочинять речь на свадьбу, подписывать собственноручно сделанную открытку или помогать детям с домашним заданием, творческий процесс - это борьба. Конечно, хочется быть плодовитым художником, из которого так и брызжет вдохновение, но нельзя себе в этом потакать: в человеке должно быть не менее развито критическое начало. В каждом, кому приходилось создавать, существуют черты и Макса, и Тома».

И тут уже каждый сам прикинет, чего в нём больше: буйного жизнелюбия одного или расчётливой умеренности другого.

{AprilClubNews}