Чулпан ХаматоваОдной из первых презентация открывшей 28 ноября 20-й Международной ярмарки интеллектуальной литературы non/fictio№ стала презентация книги Чулпан Хаматовой и Екатерины Гордеевой «Время колоть лед» (М.: АСТ, Редакция Елены Шубиной, 2019), диалога двух ярких и талантливых женщин, уверенных, что этот мир можно изменить, подруг, свободно и откровенно говорящих обо всем, что для них важно, — от детского вранья до благотворительности и от нехватки денег до дела Кирилла Серебренникова.

«Эта книга — и роман воспитания, и журналистское расследование, и дневник событий, и диалог на грани исповеди», — написала автор предисловия к книге Людмила Улицкая.

Чулпан Хаматова

Иногда журналистка расспрашивает актрису, иногда наоборот. Они размышляют о друзьях, журналистике и искусстве, каким было телевидение девяностых, когда оно кончилось и почему, чем дышал театр начала двухтысячных и почему спустя десять лет это стало опасным, но, главное, о создании благотворительного фонда «Подари жизнь» и о работе в нем...

«А ты знаешь, что я шила «зеленым» костюмы?» — спрашивает Чулпан, отвлекшись от автомобильного окна. Киваю. Каждый раз, встречая где-либо изображения «зеленых» полунинских клоунов, я улыбаюсь: один из их костюмов действительно сшит руками Чулпан.

Но тут, наверное, надо всё объяснить с самого начала. Вот как было дело: на первом же курсе ГИТИСа Чулпан Хаматова знакомится с молодым человеком. Его зовут Иван Волков. И у него огромная семья. Мама — народная артистка Ольга Владимировна Волкова, папа — народный артист Николай Николаевич Волков. И много-много разных замечательных родственников, именующих себя «волчьей стаей». В 1995-м Чулпан станет одной из этой стаи: женой Ивана, невесткой Ольги Владимировны, членом семьи. Мама Ивана Ольга Владимировна познакомит молодоженов со своим близким другом, лицедеем, клоуном, основателем новой школы и хозяином собственной волшебной страны Славой Полуниным. Полунин к этому времени уже живет за границей, но всё еще часто приезжает в Россию. Очарованные Чулпан и Ваня проводят в стране Полунина всё свободное время: за кулисами, на сцене. (Катерина Гордеева)

Чулпан Хаматова


* * *

Хаматова: Это было сумасшедшее, прекрасное и ужасно голодное время. Мы учились, денег не было никаких. Ваня тогда устроился ростовой куклой в «Несквик», работал несколько месяцев. И ему платили этим самым «Несквиком». И мы несколько месяцев только его и ели. Я потом долгое время даже этикетку не могла видеть. Но тогда бытовая сторона была незначительной частью жизни.

Гордеева: А какая была значительной?

Хаматова: Приезды Славы, например! Он всякий раз, оказываясь в России, встречался с Ольгой Владимировной. Они дружили еще с тех времен, когда Петербург был Ленинградом. Кстати, Ольга Владимировна чуть даже не сыграла «желтого» клоуна в одном из спектаклей. Она нас познакомила со Славой так, как, знаешь, взрослый приводит ребенка в сказку за руку, а потом тихонько, на цыпочках выходит. Мы влюбились на всю жизнь в Славин мир, мы были им заворожены.

Году, наверное, в девяносто шестом Слава придумал ставить спектакль Diabbolo. И он позвал Ваню на этот спектакль сразу и композитором, и звукорежиссером. А Ваня позвал меня. И мы поехали в Голландию, в какой-то крошечный городок. Художником-постановщиком спектакля был любимый великий Теодор Тэжик, тот самый, что придумал мир «Кин-дза-дза». И, поскольку все были при деле, а меня никто не собирался выпускать на сцену, я «прибилась» к Тэжику: сварочным аппаратом варила декорации, огненным клеем соединяла реквизит, шила костюмы «зеленых», я придумала, как разматывать «сопли» с их шапок, и разматывала их.

Сергей Николаевич, Чулпан Хаматова, Екатерина Гордеева

Гордеева: То есть у тебя даже не было роли?

Хаматова: Нет, роль у меня была. Я переходила на заднем плане на ходулях с лицом, закрытым маской, с горбом на спине из кулисы в кулису. Один раз. Страшно собой гордилась. Там, в Голландии, прошло несколько спектаклей. С залом, с артистами, в костюмах, как положено. Но, то ли из-за названия, то ли из-за чего-то еще всё как-то не складывалось. Люди, которые работали на этом спектакле, расставались, семьи распадались… Но это я задним числом оцениваю, а тогда мы с Ваней взахлеб участвовали в Славиной жизни, а по вечерам работали немыми скульптурами. Знаешь, которые стоят, не двигаясь, на туристической улице, и им бросают в сумку деньги. На это мы с Ваней жили. Ели, пили. Жили прекрасно!

Гордеева: Наверное, мы не с того начали. Наверное, именно это: сцена, в которой Чулпан Хаматова с белым лицом мима стоит, замерев, четыре часа на туристической улочке безвестного нидерландского городка, пытаясь по звону определить достоинство опущенной в шапку монеты, было бы идеальным началом этой книги. Но не стало. Мы начали с другого. Правильно или нет? «Правильных ответов даже на самые правильные вопросы, мне кажется, не бывает», — авторитетно заявляет Чулпан, вытаскивая из багажника сумки. Мы проехали сквозь снежную латвийскую бурю. Дом на холме пока темный и холодный. Мы втаскиваем дрова, разводим в камине огонь, рассматриваем через окна ночь, пытаясь заранее, до наступления утра, угадать очертания знакомой елки, что наряжали на Новый год на улице, силуэт двух целующихся берез, между которыми летом вешали гамак для детей, похожую на сложенные ладошки полянку, где совсем вроде недавний август пригоршнями сыпал рыжие лисички.

Хаматова: Мне вообще кажется, что время нелинейно. Значит, нет ни правильных ответов, ни одной-единственной прожитой жизни. Да и смерти нет. Мы ее себе придумываем. Как точку, как определение чего-то, что расставит всё на свои места и всему положит конец. Но это просто другая дорога, о которой мы почти ничего не знаем. Впрочем, мне иногда кажется, мы ничего и о жизни не знаем: живем в ощущении забега к цели, которую каждый себе сознательно или подсознательно оформляет. Из-за этого исчезает наслаждение самим фактом жизни. Мы то ждем чего-то, то переживаем ушедшее время. Радости в настоящем так мало, что мы не успеваем ее заметить, ощутить. Мы ярче помним боль. И это ужасно обидно, потому что несправедливо по отношению к времени, которое нам выпало. Я часто вспоминаю фразу, которую любит повторять Слава Полунин: «Будьте счастливы при первой возможности»...

Чулпан Хаматова

В общем, эту книгу однозначно стоит прочитать.

{AprilClubNews}